Почему чем больше «борцов с коррупцией», тем больше коррупция

МИФ. Необходимо установить крайне жесткий тотальный контроль за чиновниками, тогда коррупции будет меньше. Чиновник должен понимать, что за всей его деятельностью скрупулезно следят контролеры, которые под микроскопом изучают каждый его шаг. Они немедленно заметят любую его попытку нечестно обогатиться, используя служебное положение, и сурово покарают его за это.

И мы действительно регулярно можем видеть, как в рамках антикоррупционной борьбы государство учреждает все новые органы, которые призваны еще больше усилить контроль за коррупцией. И этим занимается не только государство — как грибы после дождя растут общественные организации, цель деятельности которых заключается в том же самом.

Количество разнообразных контролеров уже просто абсурдно. Попробуем их перечислить: Управление в Администрации Президента, Департамент Открытого Правительства при Правительстве, Прокуратура, ФСБ, Полиция, Следственный комитет, Счетная палата, Объединенный народный фронт, Общественная палата, депутаты и специальные комитеты, которые они создают, общественные советы при различных государственных органах, службы собственной безопасности, независимые общественные организации, СМИ. Все это к тому же имеет региональные подразделения! Все вместе они составляют огромную армию, основная деятельность которой состоит в том, чтобы бесконечно доказывать эффективность своей работы и необходимость сохранения своих должностей, а также соревноваться друг с другом по количеству выявленных фактов коррупции. Во многом именно эти люди увеличивают восприятие коррупции в стране, просто в силу того, что сами бесконечно муссируют эту тему и привлекают к ней общественное внимание.


Они сами борются с коррупцией и сами повышают актуальность этой темы. А раз тема коррупции продолжает оставаться актуальной и угрозы от нее только растут, значит — они не справляются. Значит — нужны новые! И любой руководитель, который решает усилить борьбу с коррупцией, как правило, начинает с того, что придумывает новые формы контроля и вводит для этого новые должности контролеров. Которые очень скоро встраиваются в систему и точно так же начинают доказывать необходимость своей работы, как и все остальные контролеры.

Нам говорят, что это должно помочь победить коррупцию, но так ли это? На самом деле, все это не только не помогает ее снизить, но и само по себе в разы таковую увеличивает.

Контроль над коррупцией дает противоположный результат, оказывает крайне негативное влияние на состояние дел в этой сфере. Перечислим четыре наиболее вредоносных эффекта, которые возникают из-за усиления такого контроля.

Эффект 1-й. Рост базы потенциальных коррупционеров

Потенциальный коррупционер, в отношении которого решили ввести новые формы контроля, как правило, незаконно обогащается на той или иной своей профильной деятельности. Чиновник, который занимается транспортом, ворует на транспортных расходах бюджета, чиновник который занимается спортом, ворует на спорте и т.п. Он ворует, но при этом он должен выполнять полезную для общества работу. И чем больший объем работы он сделает, тем больше можно будет на этом украсть и тем проще будет это скрыть.

Но чиновник, основная функция которого заключается в контроле над первым чиновником, не делает ничего кроме своей борьбы с коррупцией. Сам по себе он ничего не производит.

Но количество таких чиновников и общественников, получающих гранты, в том числе и бюджетные, постоянно растет, а государственный аппарат за счет этого разбухает. На одного потенциального коррупционера уже сейчас приходится по 2-3 контролера, задачи которых этим контролем исчерпываются. У них своя рабочая инфраструктура, помещение со всей необходимой для работы техникой и обстановкой, автомобили, штат сотрудников, занимающихся различными необходимыми функциями — от бухгалтерии до документооборота, секретари, помощники, водители, уборщицы и многое другое.

Допустим, чиновник получает зарплату в 50 тыс. рублей. И ворует он в первую очередь из-за того, что его зарплата такая маленькая. Примерно такие же уровни зарплаты и у тех лиц, которые его контролируют. Возникает вопрос, почему бы не платить первому чиновнику все эти зарплаты, которые в результате составят уже вполне приличную сумму в 200 тыс. рублей? Очень многие чиновники при такой зарплате уже далеко не так охотно шли бы на преступления.

Но мы распределяем эти деньги по огромному количеству людей и контролирующих органов, которые к непосредственной работе чиновника не имеют никакого отношения.

Эффект 2. Растущая бюрократизация работы чиновников

Контролирующие органы требуют от чиновника тратить огромное количество своего времени на подготовку разнообразных отчетов о своей деятельности. Он постоянно заполняет разнообразные бланки, пишет отчеты, подает декларации, отвечает на запросы, проводит проверки своих решений на предмет выявления коррупционного потенциала, который может там содержаться.

Из-за этого эффективность работы чиновника снижается в разы. Не только по причине потери времени, но и из-за того, что во время подачи такой отчетности у него резко повышается уровень нервозности и страха, даже если он сам и не допускает никаких злоупотреблений. Пока отчет не принят, чиновник неспособен отвлечься и переключиться на выполнение своей работы в соответствии со своим профилем деятельности. Те, кто сталкивался с внутренней кухней различных государственных структур, не понаслышке знают, как процесс подготовки, проверки и подачи отчетов по осваиванию бюджетных средств в конце каждого года буквально парализует работу всех этих подразделений на протяжении нескольких недель. И это только плановые, а сколько еще приходится составлять разнообразных отчетов и отписок по запросам бесчисленных контролирующих органов.

Причем очень часто необходимость в этих проверках попросту отсутствует. Контролерам просто необходимо продемонстрировать свою работу. Но для любого чиновника отчетность такого рода является гораздо более приоритетной задачей, чем его основная деятельность и именно своим отчетам такой чиновник уделяет больше всего внимания.

Эффект 3. Увеличение объемов коррупции

Следует понимать, что в контролеры идут точно такие же люди, как в любые другие государственные органы, представители той же среды, как правило, сами достаточное время проработавшие обычными чиновниками или сотрудниками правоохранительных органов. Даже если это простые общественники и журналисты, то и среди них точно такой же процент тех, кто хочет зарабатывать, пользуясь ресурсами своей должности. Только источник такого заработка для них — это выявленная коррупционная деятельность объектов их контроля. Иначе они так и будут жить на зарплату в 50 тыс. рублей.

Но если обычный чиновник, зарабатывая на своей отрасли, может не только не приносить вред, получая свою, пусть и нечестную, прибыль, но и напротив, организовать работу так, что, конечный эффект от его работы будет, тем не менее, только выше, то контролер может только увеличить коррупционную часть в бюджете той или иной сделки и, таким образом, нанести исключительно вред общему делу.

Желающие обогащения контролеры постоянно вступают в сговор с нечистыми на руку чиновниками, а иногда и сами являются инициаторами и сами учат чиновников организовывать схемы вывода денег из бюджета.

Приведем пример. Возьмем некоего регионального вице-губернатора, допустим, он отвечает за вопросы, связанные с ЖКХ. Он нечестен и зарабатывает на раздаче субсидий, концессий и подрядов. Внезапно в регионе обостряется борьба с коррупцией и в составе правительства учреждается новый контролирующий орган с большими полномочиями. Контролеры начинают с проверки наиболее коррупционоемких отраслей и быстро выявляют нарушения в деятельности ведомства нашего вице-губернатора. После этого к нему засылают парламентеров, которые начинают шантажировать чиновника и требовать от него определенной доли от грантов. Что делает вице-губернатор? — Он, в свою очередь, сообщает своим подрядчикам, которые заносят ему взятки, чтобы они увеличили размер отката с 20% до 30%. Ранее вся работа была просчитана таким образом, чтобы коррупционная составляющая не мешала бы качественному выполнению работы. Теперь подрядчики начинают убеждать чиновника, что в случае увеличения отката они просто не смогут делать ремонты ЖКХ соответствующими установленным требованиям с соблюдением всех необходимых условий. И тогда вице-губернатор вынужден пообещать им закрыть глаза на эти нарушения и принять их работу в любом случае. Пользуясь этим обещанием, подрядчики могут еще больше увеличить свою прибыль в ущерб качеству и выдают совершенно негодные услуги или ремонты, которые гарантированно будут приняты администрацией. В следующем году эта ситуация либо повторится, либо размер бюджетных средств, выделяемых на производство аналогичных работ, будет увеличен.

Получается, что из-за появления в коррупционной цепочке нового звена в виде контролеров, коррупция выросла, а качество ухудшилось. Более того, контролеры теперь будут сами заинтересованы в прикрытии этих нарушений, и выявить злоупотребления станет еще сложнее, а коррупционные схемы станут еще более разветвленными и сложными. Создав новое антикоррупционное ведомство, мы просто добавляем к числу потенциальных коррупционеров новых чиновников, некоторые из которых обязательно захотят погреть руки.

Эффект 4. Системное усложнение и повышение криминализации коррупции

Должность официального контролера коррупции дает невиданные возможности и перспективы, и поэтому на такую должность стремятся попасть, прежде всего, именно потенциальные коррупционеры. Как правило, никакой иной мотивации, кроме желания самим пристроиться к кормушке и поучаствовать в распиле бюджетных денег, у соискателей таких должностей просто нет.

Обычный нечистый на руку чиновник, как правило, все равно является в первую очередь обычным госслужащим, профессионалом в своей управленческой сфере. Он может качественно организовать ту или иную коррупционную схему, но в целом настроен на постепенное осторожное обогащение, живет в постоянном страхе разоблачения и мечтает о том, чтобы спокойно доработать и не попасться до ухода не пенсию.

Когда возникает новый контролирующий орган (особенно если таковой учреждается в рамках структуры правоохранительных органов), высока вероятность, что на должности туда придут профессионалы, которые захотят систематизировать и многократно повысить эффективность воровства бюджетных средств. Возможно, даже руководство силовиков специально направит на службу туда проверенных лиц, перед которыми будет поставлена задача по организации постоянного потока денег в карманы начальства. Например, при каком-нибудь губернаторе создается очередное Управление по борьбе с коррупцией в составе его администрации. Так потребовала Москва и потребовал народ. Как вы думаете, губернатор, если он нечист на руку, поставит руководить этим управлением самого честного человека или наоборот — самого беспринципного? Зачем ему честный? Чтоб он его же и разоблачил? А беспринципному можно дать задание ловить всех, кто носит деньги помимо губернаторского кармана и перенаправлять их в этот карман, ну и себе чуть-чуть оставлять…

Логика у таких людей будет изначально преступная, возможности и покровители будут значительно более высокого уровня, чем у коррупционеров-одиночек. Профессиональные навыки и понимание как наиболее эффективно и безопасно выстроить преступную деятельность, будут в разы выше, чем у объектов их контроля.

И они не просто обкладывают данью чиновников, но и начинают сами организовывать коррупционные механизмы, предлагать свою крышу и свои возможности, помогать в продвижении по карьерной лестнице тем чиновникам, которые будут им послушны. Одним словом, создавать настоящую мафию.

Вот, например, некий чиновник-коррупционер воровал и платил какому-нибудь полковнику полиции за то, что тот закрывал на это глаза. При этом старался не особенно наглеть, а по ночам все равно дрожал от страха под одеялом и вздрагивал от каждого звонка в дверь. И вот к нему обращается уже какой-нибудь заместитель министра регионального подразделения внутренних дел, который отвечает за вопросы внутренней безопасности и борьбу с коррупцией:

— Менты все подо мной, — говорит он чиновнику, — кому захочу, тому рот закрою, не будет слушаться, я его могу и посадить. Зачем ты платишь этому полковнику? Как он сможет тебя защитить, если все раскроется? Лучше плати мне, я тебя от всех проблем смогу спасти. Ты будешь спокойней и сможешь больше зарабатывать.

Получается, что чиновник, объем взяток которого обычно составляет достаточно скромные суммы, например, 500 тыс. руб., а в самом лучшем случае, изредка могут составить 1 млн., получает возможность организовывать схемы, которые просто поражают своим масштабом. Теперь ведь можно широко развернуться с такой–то «крышей»! И воровать уже десятками миллионов! Более того, он даже не может отказать своей «крыше», поскольку в случае отказа в отношении его прежней деятельности немедленно будут возбуждены уголовные дела, он сядет в тюрьму, а на его место будет назначен более сговорчивый человек.

Контролер как организатор коррупционных схем

Вспомним примеры самых громких коррупционных дел последнего времени. Пальму первенства среди них, безусловно, держит скандал с задержанием полковника МВД Дмитрия Захарченко и обнаруженными при обыске в квартире его сестры и на счетах и в квартирах его родственников денежных средств около 30 миллиардов рублей. Происхождение такой астрономической суммы, превышающей годовой бюджет среднего российского города-миллионника, до сих пор остается загадкой, однако с тем, что едва ли эти деньги были личным достоянием полковника, а принадлежали организованной преступной группе, никто не спорит.

Для нас здесь важно, что Дмитрий Захарченко был вовсе не простым офицером полиции, а служил в структуре Департамента экономической безопасности МВД — подразделении, которое является органом борьбы с коррупцией, контролирующим деятельность госслужащих. По словам его бывшего коллеги Дмитрия Цеплякова[1], Захарченко, скорее всего, занимался в своем ведомстве курированием вопросов, связанных с «обналом», преступной деятельностью по незаконному обналичиванию денежных средств. В его негласные функции входила помощь «обнальщикам», которые были пойманы правоохранительными органами, и обеспечение прекращения уголовных дел в их отношении.

То есть, здесь налицо именно та самая ключевая роль сотрудника контролирующего органа, ресурсы которого давали преступникам возможности, невозможные для них в обычных условиях. Имея такую «крышу», они могли проворачивать в разы более крупные и наглые деяния, не опасаясь уголовного наказания за это. А в распоряжении «борца с коррупцией» оказалось самое крупное коррупционное состояние в истории России!

Еще одно громкое дело о коррупции — скандал с начальником управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД, генералом Денисом Сугробовым, арестованным в мае 2014 года. В 2017 году суд приговорил Сугробова к 22 годам лишения свободы за создание преступного сообщества.

«В антикоррупционном управлении МВД, по версии следствия, несколько лет действовало преступное сообщество под руководством Сугробова. Входившие в него офицеры систематически превышали полномочия, поставили на поток фальсификацию оперативных материалов на высокопоставленных чиновников и бизнесменов, массово провоцировали их на преступления»[2].

Масштабы деятельности группы Сугробова были настолько впечатляющи, а число задействованных в этом сотрудников полиции так велико, что после разоблачения и осуждения всех фигурантов, руководство МВД было вынуждено в разы сократить штат и объем полномочий этого дискредитированного подразделения. К настоящему времени его деятельность сведена к минимуму и никаких самостоятельных оперативных мероприятий по борьбе с коррупцией данная структура больше не осуществляет.


Далее здесь